У моего сына Кирилла – РАС. Закончили шестой этап лечения. Мы – коренные харьковчане, уже несколько лет лечим нашего сына у профессора. Начали лечение, когда Кириллу было два с половиной года. С начала войны мы находились в Днепре, как временно перемещённые. Пришлось сменить несколько съёмных квартир. Для Кирилла такие перемещения были нелёгкими, он не успевал привыкнуть к одному жилью, как мы уже снова, через 2-3 недели, переезжали.
В начале сентября муж настоял, чтобы мы с ребёнком уехали за границу. И я за рулём, с ребёнком и двумя котами уехала в Польшу. Обратный путь мы с мужем прорабатывали сразу, потому что знали, что нам нужно лечить сына. В результате этих бесконечных переездов у Кирилла нарушился сон, ухудшилось поведение, он стал драться, бить меня.
На новом месте, в Польше, отказался ходить пешком, передвигался только у меня на руках. По ночам не то, что кричал — орал, слышно было на весь дом, катался по полу, не реагировал на меня. В итоге, жители дома, наши соседи, подумали, что я издеваюсь над ребёнком и вызвали полицию. Полицейские приехали, начали проверять, в каких условиях живёт ребёнок и почему он всё время плачет. Пришлось предъявить диагноз на бумаге, второй полицейский перевёл на польский и девушка – полицейская обняла меня и заплакала.
Так что ехать или не ехать в Украину, на лечение к профессору — у меня сомнений не было. Я понимала, что хуже, чем было на тот момент, не будет. Меня не так пугала война, как состояние здоровья сына. Муж встретил нас во Львове, где мы переночевали и поехали в Днепр. Мама тоже приехала к нам в Днепр из Харькова. Обратно будем ехать в Польшу вместе с мамой.
С первых дней лечения Кирилл стал спокойно спать. Каждый день появляются новые достижения в быту, например, моет за собой посуду, сам одевается и раздевается, легко обучаем, появился указательный жест, машет «Привет» и «Пока». Теперь будем делать всё для ещё большего улучшения дома и обязательно приедем на следующий этап лечения.
Многие больные после выздоровления забывают о своих спасителях. Однако есть такие пациенты, которые помнят врачей и периодически появляются на приеме. Одна из таких матерей ребенка, который лечился в Институте, после прохождения полного курса терапии у профессора сообщила о своих улучшениях. Мы - бывшие пациенты НИИ, и одни из многих уже здоровых детей Профессора! Моя благодарность Вагифу Мамедовичу не пройдёт никогда! Глядя на него сейчас, я иногда не верю, что 3 года назад это был абсолютно другой, — асоциальный ребёнок!
Из наших последних достижений: полное понимание обращенной речи, Давид разговаривает, составляет предложения, задаёт и отвечает на вопросы. Прошла агрессия и самоагрессия... Я сейчас самый счастливый человек на земле — сын выздоравливает у меня на глазах. Кроме Института мы нигде не лечимся, как бы ни сложилось дальше, планирую привозить Давида на следующий этап лечения.