Правосторонняя тугоухость 4 степени
Вера Михайловна Кускова, г. Покров, Украина

Как говорит наш профессор, есть две профессии, представители которых никогда не должны открыто высказывать своё мнение о работе колег, тем более, если оно субъективно негативное. Это — врачи и педагоги. Среди медиков, как и среди многих других специалистов, существует немыслима зависть друг к другу. Порой они откровенно очерняют своих коллег перед больными нелицеприятными словами. Но это не прибавляет им чести. Если есть своё мнение о работе коллег, лучше обсудить это тет–а–тет, а не публично оскорблять своих коллег.

Правосторонняя тугоухость 4 степени, Вера Кускова, Украина

Я хочу написать о прекрасном докторе — Вагифе Мамедович Рахманове и развеять все мифы о якобы неправильном, «шарлатанском» методе лечения. Пусть мою историю выздоровления принимает, кто, как хочет, то ли радуется, то ли завидует… Но я думаю, что все мы нормальные люди, и только гора с горой не сходятся.
В детстве я росла болезненным ребёнком – постоянные ангины, простуды, воспаления лёгких. Но слышала и разговаривала я нормально.

В 1982 году, когда мне было 13 лет, я сама вдруг заметила, что стала хуже слышать. Сначала пропала слышимость шепота, потом и обычный разговор не всегда могла понять. Родители в начале думали, что я притворяюсь. В один день мне всё надоело, и я с папой пошла к ЛОР-врачу. Страшный диагноз, как гром среди ясного неба: Правосторонняя тугоухость 4 степени — остатки слуха и всё. Врачи сказали, что этот диагноз нигде не лечится и нужно беречь второе ухо, чтобы не остаться глухой совсем. Но как его беречь, если с каждой аудиограммой слух катастрофически падал и на левом ухе.

Причину моей болезни так и не смогли определить. Предположительно — побочные действие антибиотиков. Мама плакала днём и ночью. Областные больницы, «бабки» и «дедки» никакого результата не давали. Местный доктор, видя всё это, не выдержал и подсказал маме адрес одной женщины, которая лечила своего сына в Днепропетровске, у профессора Рахманова. По приезду в Днепр мы были шокированы: в 8 часов утра были двадцатые в очереди и через час за нами уже была очередь в два разе больше.

Во второй половине дня дошла очередь и до нас. Доктор принял, но сказал, что очередь к нему на лечение расписана на 2 года вперёд, и у меня ещё не такой тяжёлый случай, ведь я немного слышу и нормально разговариваю. Родители записались в очередь и пошёл отсчёт тяжёлых двух лет. За это время слух на левом «здоровом ухе» падал день ото дня. В школе слышать учителя могла только с первой парты (но в школе все не любят первые парты). Одноклассники стали дразнить меня «глухой тетерей», специально что-то тихо говорили, а потом смеялись из-за того, что я не расслышала. Подружки перестали со мной дружить, так как я то не услышу их, то неправильно пойму. Со мной было стыдно дружить, мне пошёл четырнадцатый год, когда девочки, мальчики уже начали встречаться между собой, а у меня даже подруг настоящих не было. На дискотеки я не ходила, так как среди громкой музыки не слышала разговора подруг. Как удержать падение слуха, не знал ни кто. Не помогали ни лекарства, ни физ. процедуры.

Наконец-то, в 1984 году, мы попали на лечение к доктору В. М. Рахманову. У меня уже было неврозоподобное состояние на фоне нейросенсорного дефекта слуха. Мы с папой жили на квартире, которую сняли на время лечения, и каждый день ездили в больницу. Я предпочитала проводить время в одиночестве, постоянно предъявляла многочисленные жалобы, была нервной, раздражительной.

Уже после первого курса лечения у меня восстановился слух на левом «здоровом» ухе, я уже могла откликнуться, когда меня кто-то зовёт. Аудиограмму проводить стало тяжело, так как левое ухо «переслушивало» правое, приходилось сильно увеличивать шум на левое ухо, чтобы определить слышимость правого. Да, лечение оказалось тяжёлым трудом, как со стороны доктора, так и моих родителей. В процессе лечения стало улучшаться общее состояние, я стала подвижнее, активнее, спокойно стала относиться к своему недостатку, на сеансах легко погружалась в гипнотический сон. Проводилось положительное внушение, направленное на общее улучшение слуха.
Каждый день — проверки слуха и ведение дневников, постепенно началось отражаться улучшение слуха. Не скрываю, сразу думала, что приеду к Рахманову и через месяц буду всё слышать, но это оказалось не так просто, по крупинке от каждого курса лечения мой слух становился лучше. Пришло время и я (больным правым ухом) услышала разговорную речь. Удивилась, что слышу разговор, не могла к этому привыкнуть, всё время переспрашивала. Оказывается, я уже привыкла быть «плохослышащей», привыкла переспрашивать, смотреть собеседнику в лицо и читать по губам.

Вот такая ситуация: я уже слышала нормально, но всё равно автоматически переспрашивала. Очень ценны проверки слуха, где учишься не только слышать разговорную речь, но и разбирать её по буквам и слогам. Очень тяжело давались буквы «с» и «з» — но не слышала я их сразу и всё, потом со временем появилась слышимость шёпотной речи на расстоянии одного метра. Всё время приходилось проводить занятия по тренировке слуха, так как разборчивость шёпотной речи давалась очень и очень тяжело. Слышать — слышу, а не пойму что. Сколько было радости, когда пошла разборчивость шёпотной речи! Тяжёлый, настойчивый и непрерывный труд профессора Рахманова увенчался успехом. Лечение было долгим — 10 этапов, и с каждым этапом результаты улучшались.

Ещё скажу тем, у кого проблемы со слухом: резкое улучшение слуха, оказывается, тоже плохо, когда резко улучшается слух, это тяжело. Ведь когда начинаешь слышать новые звуки, они кажутся сильно громкими и раздражают тебя. Телевизор смотреть невозможно, так как кажется, что он включён на всю громкость, а родители говорят, что нормальная громкость. Где-то, кто-то стукнет, а в голове — целый набат. В такой ситуации очень тяжело адаптироваться к слышимости новых звуков. Начинаешь нервничать, чувствуешь себя неуютно, но потом к звукам привыкаешь, и всё приходит в норму.

Со временем доктору Рахманову выделили в больнице половину одноэтажного здания, где он мог принимать ещё больше детей, потом он стал руководителем Центра. Поразительные результаты лечения по поводу улучшения и восстановления слуха подтверждались каждый день не только у меня, но и у других пациентов доктора В.М. Рахманова. Кстати, меня помнят многие «старые» пациенты доктора, так как я долго лечилась у него. Все пациенты, которые лечились у доктора Рахманова с 1984 года и помнят меня – отзовитесь, ведь тогда множество людей лечились с разных стран мира.

Благодоря доктору Рахманову я закончила в 1988 году — общеобразовательную школу, до лечения — ставился вопрос о переводе в школу-интернат для слабослышащих. Поступила учиться в Днепропетровск на специальность — книговедение. В группе однокурсники даже не подозревали, что я когда-то плохо слышала. Вышла замуж за нормальнослышащего парня, кто плохо слышит, знает цену общения с нормально слышащими людьми. Игорь знал о моей проблеме со здоровьем, это не было препятствием для наших отношений, он даже возил меня на лечение к профессору. У нас родился сын Никита.

Всю свою жизнь я чувствую поддержку доктора Рахманова. Я знаю: что в моей жизни не случится — доктор всегда примет меня такой, какая я есть и вылечит. На слух я уже не жалуюсь. Сейчас никто и не знает ни на работе, ни новые друзья, ни соседи — что у меня когда-то были проблемы со слухом. Доктор, в буквальном смысле этого слова, меня спас, вытянул из бездны и дал путёвку в нормальную, здоровую жизнь.

В течении 13 лет после восстановления слуха я не обращалась к доктору. Работала в охранной системе, в двухэтажном здании, оставалось ночью одна на всё здание, очень боялась, было постоянное перенапряжение, беспокойные ночи. Там я и подорвала здоровье и в 2003 году попала в больницу с тяжёлой формой вегето–сосудистой дистонии. Мне уже давали группу инвалидности, и опять доктор поднял меня на ноги. Даже не знаю, что стало толчком к моему заболеванию, вроде не было стрессовых ситуаций. МРТ показало поражение сосудов головного мозга. Начались головокружения, страхи, панические атаки, я сама не ходила, меня водили за руку муж, сын, мама, свекровь, одевали, обували, боялась выходить из дому, оставаться одна. Я вернулась на лечение к профессору и всё нормализовалось.

С трёх лет у профессора лечится наш сын. У него был диагноз пролапс митрального клапана (ПМК), это провисание створок сердечного клапана в момент закрытия, что приводит к обратному току крови. Учащённое сердцебиение, аритмия. Лечение у кардиологов не помогало, по состоянию здоровья он был освобождён от физкультуры в школе, ему нельзя большие физические нагрузки.

Также в подростковом возрасте у Никиты были перепады давления, высокое давление, сильные головные боли. После лечения у профессора все нормализовалось.
Жизнь продолжается, а с ней и радости, и новые проблемы. В один «прекрасный день» мой муж пришёл с работы и говорит, что поднимал на плечах тяжёлый груз и «надорвал» спину. Ну, ради бога, у кого из нас не болит спина, мы решили, что поболит и пройдёт.

Через месяц больниц и капельниц муж перестал ходить, по комнате перемещался на четвереньках, спал только на твёрдом полу, но через время из-за сильных болей не спал ни днём, ни ночью. Противовоспалительные и обезболивающие уколы по 4-6 раз на ночь результата не давали. В областной больнице на томографе поставили диагноз: «Грыжа позвоночных дисков 3 мм и 9 мм». Лечение только оперативное, сразу же предложили операцию. Ходить сам он уже не мог. Родной брат носил его на своей спине и плечах. Операция на позвоночнике — это ужасно. Никто не даёт гарантию, что после операции будет 100% улучшения. Я пообщалась с теми больными, которым сделали операцию, исход не всегда положительный. Многие пациенты после операции оказались в инвалидных колясках, многие лишились только резких болей, а спина всё ровно болела постоянно.

Со слезами и в панике мы приехали к профессору. Он нам сказал: «Решайте сами. Я не даю гарантии, но хуже уже не будет. Или идите на операцию. Всё зависит от вашего желания».

Муж лежал на полу в реабилитационном центре и корчился от боли. После лечения мы довезли мужа домой (а это 3 часа дороги) без единого укола. После первого этапа лечения муж стал ходить по квартире. На улице ходил от скамейки до скамейки — полежит на скамейке и дальше пойдёт. Ещё не сидел и кушал дома, лёжа на полу. После второго этапа стал ходить ещё больше и начал потихоньку садиться. После третьего этапа лечения муж сам на автобусе приехал домой. Ему дали третью группу инвалидности, так как он работал на физически тяжёлой работе с сильной вибрацией, а это ему уже было противопоказано. Через два года на комиссии ВТЕК, доктора усомнились в том, что у Игоря грыжи позвоночника. Ведь при таком диагнозе люди без операции на ноги не становятся. Послали на повторное обследование в областную больницу, так как подозревали, что мы «купили» результаты томографа. После обследования комиссия сняла группу инвалидности, дала ограничения в тяжёлом физическом труде. На работе у Игоря, зная, в каком он был тяжёлом состоянии, не верили, что он обошёлся без операции. Но выздоровление происходило у всех на глазах, и от радостных фактов никуда не деться.

Позже у супруга были травмы колена и стопы, нога не сгибалась, атрофировались нервы на ноге из-за травмы, он ходил с палочкой. Опять для него прозвучало: «Надо оформлять инвалидность». Нейрохирурги сказали, что на травмированном участке ноги осталось только 10% «живых» нервов и нужна срочная операция. Вагиф Мамедович сказал: «Ну, слава Богу, что 10% нервов всё-таки осталось». После лечения у профессора по сей день муж ходит, и без палочки.

В очередной раз доктор Рахманов спас нашу семью от сильного горя. Дай бог ему здоровья, терпения и добрых людей вокруг. Без него я не представляю своей жизни. Я живу и знаю, что бы ни случилось в моей жизни — за спиной есть всегда поддержка и опора доктора Рахманова.

Пациенты, которые меня знают, спрашивают, почему, во время гипноза, когда меня ведут в палату, я поднимаю руки вверх. Просто я не раз падала, когда у меня появлялась до лечения шаткость походки, поэтому, наверное, срабатывает инстинкт самосохранения и я интуитивно, защищаясь, поднимаю руки. Хотя, бывает так, словно какая-то сила поднимает мои руки, как магнитом, и я их так фиксирую.

Когда я погружаюсь в гипноз, в начале, глаза становятся тяжёлыми и закрываются. Появляется тяжесть в руках и ногах, я не засыпаю, только тяжёлыми кажутся руки и ноги, и закрываются глаза. Но не падаю, как другие, иду сама под гипнозом в палату. Правда, походка становится шаткой и неуверенной.

Я всё слышу, когда лягу на кровать в палате. Могу расслабить руки и ноги, то погружаюсь в сон, то просыпаюсь, состояние волнообразное. Звуки кажутся очень громкими, даже такие, на которые в обычном состоянии и не обратила бы внимания. Например, шуршание пакета, кто-то стукнул дверью, подвинул или зацепил тумбочку, разговоры в коридоре. Все посторонние шумы очень раздражают. Когда мы лечились в отделение, там все знали, что нельзя будить человека под гипнозом. Если меня разбудить во время гипнотического сна, у меня текут слёзы, я начинаю плакать, мне становится плохо, словно нервный срыв. По продолжительности мой гипнотический сон каждый раз разный. От часа, полутора часов до трёх. Пробуждение происходит тогда, когда открываю глаза. До вечера длится вялое, сонное состояние, всё вокруг, как будто замедленное.

На следующий день наступает улучшение, поднимается настроение, работоспособность, я чувствую себя хорошо.
Каждый год в сентябре я приезжаю на профилактический курс лечения к профессору. У меня была очень сильная аллергия на амброзию, мне ставили диагнозы полиноз и сезонная астма, я задыхалась. Вечные носовые платки, насморк, слёзы.
Все препараты от аллергии — гормональные, и я очень тяжёло их переносила. Мне было очень плохо от них, была, как зомби, медленно двигалась разговаривала.
После лечения в Институте только иногда закапываю глаза, потому что поражается слизистая из-за пыльцы амброзии и капаю капли в нос. Препараты уже давно не принимаю.

Всем известно, что медикаментозное лечение приносит временное улучшение состояния здоровья и с каждым днём приходится принимать препараты более сильного спектра действия.

Отзыв о лечении — правосторонняя тугоухость 4 степени, Вера Кускова, Украина

Я знаю, что некоторые врачи начинают отговаривать от лечения у профессора и предлагают свои услуги и методы лечения, которые уже давно известны и часто не помогают. Приходится каждый раз настоятельно объяснять, что мне поможет именно лечение у доктора В.М. Рахманова. Я думаю, что это просто зависть и амбиции — ну как же Рахманов помогает людям, а их лечение результатов не даёт. Я не понимаю таких врачей, ведь они должны желать своим пациентам только хорошего, доброго, дать возможность выздороветь и почувствовать себя нормальным человеком.

Дополнительной рекламы по поводу лечения у профессора не нужно, люди, которые у него лечились, передают друг другу информацию об эффективном лечении. Чтобы попасть на лечение, нужно заранее записываться в очередь. Многие не были на лечении у доктора Рахманова В. М. и не испытали на себе радость выздоровления, поэтому вы никак не можете правдиво судить о его методе лечения.

Ещё есть категория людей: что, если кому-то хорошо, то надо обязательно утопить такого человека в грязи, чтобы и ему было так же плохо, как некоторым. Или другой вариант: сегодня я начинаю выздоравливать, но никому об этом не скажу – чтоб не сглазили, такие пациенты есть и у доктора Рахманова В.М. Потом почему-то их встречаешь на повторных курсах лечения и задаёшься вопросом: «Если лечение не помогает, то почему вы опять в отделении?» Я понимаю так, если таблетка от болезни не помогает, то повторно принимать ты уже её не будешь (нет смысла), так и с прохождением лечения у доктора. Если бы лечение не помогало – повторно бы лечиться не приходили (а зачем?). Поэтому не нужно лукавить ни себе, ни людям, что лечение якобы не помогает.

Ещё хочу сказать, что обращаемся мы к доктору Рахманову В.М. в самую тяжёлую минуту, когда болезнь уже сильно запущена, когда уже ничего не помогает, ни лекарства, ни травы, ни «бабки», ни «дедки».

Приходим и говорим: «Профессор, спасайте!». Но одним днём можно только заболеть, а вылечиться, ой, как тяжело. У профессора хватает терпения и сил победить болезнь, когда уже у самого больного нет сил бороться с недугом. Когда начинаешь выздоравливать, на мир смотришь другими глазами, и только тогда становишься помощником профессора на пути выздоровления. Главное — выполнять все его рекомендации, даже самые необычные. Но потом выздоравливаешь и видишь, что ничего «лишнего» доктор не рекомендует. Я призываю всех его пациентов: — доверяйте профессору, делайте всё, что он говорит, следуйте всем его рекомендациям и хороший результат не заставит себя ждать, нужно только терпение и вера в лечение, а всё остальное сделает профессор.

Вера Михайловна Кускова, г. Покров, Днепропетровская область.
Если кто–то заинтересовался моей историей — мой контактный номер: 093 191 62 19, звоните, будем общаться.

Похожие отзывы о лечении
Талаш Тетяна Миколаївна, м. Дніпро, Україна
Отзыв о лечении: гиперакузия, Талаш Т. Н. г. Днепр, Украина Это случилось осенью 1989 года. Тогда мне было 38 лет, мы с супругом воспитывали двоих сыновей, 17–ти и 19–ти лет. Я вдруг стала замечать, что любой звук отражается для меня очень громко. Тогда я работала на электровозо-строительном заводе, сначала обратилась с этой проблемой в нашу заводскую поликлинику, где дали направление в одну из городских больниц. Через пол года не было такой больницы в Днепре, куда бы меня не направили…
Читать полный отзыв
Наталья Гордиенко, Украина
Отзыв: сенсоневральная тугоухость, Украина Наташа родилась от второй беременности и вторых родов. Как и старшая сестра Оля, девочка появилась на свет абсолютно здоровым ребёнком. По воспоминаниям мамы Наташи, Веры Гавриловны, в роддоме тогда была какая–то инфекция, и прививку новорожденной сразу не сделали, АКДС девочка получила в один год. До этого времени у Наташи уже появился лепет, она говорила звуки, начинала говорить слова. После прививки у дочки речь исчезла, она ни звука не говорила...
Читать полный отзыв
Сильвия, мама Саши и Рената, пос. Лиманский, Украина
Смешанная (отзыв) тугоухость, Саша, Украина Саша не говорил, не реагировал на обращенную речь, спотыкался и падал при ходьбе, был гиперактивен, постоянно плакал, у него была аллергия на сладкое, с рождения были запоры, ходил в туалет один раз в 4-5 дней... С первого дня лечение в Институте Саша начал спокойно спать. Еще очень важно – он сходил в туалет и так теперь каждый день, запоров больше нет. Это просто чудо! Уже на четвертый день лечения Саша услышал, что в соседней комнате ребенок плачет и начал показывать мне, как бы тереть глаза. Значит, сын мой слышит!
Читать полный отзыв
Читать похожие отзывы